Однако Вада считает, что в Японии «теория модернизации» сохранила свое влияние после того, как утратила свою привлекательность на Западе. Очевидно, причины такого положения следует искать в том объективном состоянии, которое сложилось в 60-е годы как в японском обществе,, так и в исторической науке Японии. Одну из причин живучести «теории модернизации» социального порядка указал Вада Харуки. Говоря о «внутренних корнях для утверждения» в Японии этой «теории», он замечает, что Япония «стабильнее Америки в социальном отношении». Действительно, специфическое положение, созданное в 60-е годы японским «экономическим чудом», повышение жизненного уровня японских трудящихся, весьма умеренная по масштабам капиталистических стран безработица, распространение национализма — все это создавало благоприятную питательную среду для распространения «теории модернизации» как историко-теоретического обоснования тако го положения.

Тем не менее «теория модернизации» оказала сильное воздействие на историческую науку Японии в силу того, что она вызвала методологическое перевооружение последней. Тенденция к дифференциации и разрыву с марксизмом обнаружила слабость идейно-теоретических основ самой буржуазной историографии, ее своего рода отсталость по сравнению с буржуазной историографией Запада, а «теория модернизации» послужила каналом для ознакомления ее с новыми веяниями. Через работы Бела буржуазные исследователи Японии познакомились с теорией «социального поведения» Т. Парсонса и С. Эйзенштадта, дающих синтез структурно-функционального анализа и неоэволюционизма.