Пожалуй, один из самых грандиозных карнавалов мира — венецианский Маскарад Казановы. Проходящий ежегодно 13-24 февраля. Чтобы стать его частью, в этот период, в город на воде приезжают более миллиона туристов. То, что происходит здесь в дни праздника, с трудом поддается описанию — парадам и шествиям нет числа! На узких улочках и широких площадях и днем и ночью чувствуешь себя вовлеченным в фантастическую игру: всюду маски, жонглеры, мимы, факиры и клоуны. В каналах отражаются вспышки фейерверков, с катеров свешиваются гогочущие морды, кричащие что-то непонятно на каком языке, из-под горбатого моста вдруг выплывает узкая гондола с таинственным пассажиром в черном плаще и треугольной шляпе, словно прячущимся за всем этим шумом. И очень скоро полностью теряешь ощущение реальности происходящего.
Место, где разворачиваются основные события карнавала, конечно же, площадь Сан-Марко. Здесь он открывается великолепным театрализованным представлением, сюда стекаются все процессии, и здесь же праздник венчает феерический бал-маскарад и конкурсом на лучший костюм. Кстати, заботиться о костюмах заранее совсем необязательно. По случаю торжеств в Венеции работает множество магазинов и временных рынков, предлагающих необходимую одежду и реквизит. Наряд можно взять и напрокат.
Вторым событием, которое стоит посетить является Венецианский кинофестиваль «Золотой лев», проходящий в августе или сентябре. На нем, ежегодно, один из прибывших режиссеров, становится обладателем «Золотого льва». Представитель семейства кошачьих сделался главной фестивальной наградой 60 лет назад — до того кинематографистов осчастливливали кубком Муссолини, организовавшего первый кинофестиваль. Между итальянским диктатором и львом был еще и Большой международный приз Венеции, но его вручали недолго.
Лев давно уже является символом города на каналах. Правда, венецианский царь зверей особой породы: у него есть крылья. Чтобы убедиться в этом, необязательно снимать кино и выигрывать золотую статуэтку: достаточно поглядеть на герб города или на бронзового льва, венчающего гранитную колонну на Пьяцетте Сан-Марко. Объяснение природного феномена найдется неподалеку — в соборе Святого Марка, где покоятся мощи евангелиста. Венецианцы еще в XII веке объявили апостола Марка своим покровителем, а крылатый лев — аллегорическое изображение этого святого.
Каждая местность в Китае славится своей специфической кулинарией. В Пекине — это широко известная пекинская утка, в Нанкине — тоже утка, но уже по-иному приготовленная, в Ханчжоу — курица, запеченная в специальной глиняной оболочке, в Сиане — «баоянжоу», куски баранины вперемешку с кусками пшеничной булки в мясном бульоне, в Гуанчжоу — «борьба дракона с тигром», блюдо из змеиного и кошачьего мяса. Общим правилом, однако, является то, что все эти яства приготавливаются тут же при вас, а не впрок, подаются очень горячими и непременно в мелко накрошенном виде — так, чтобы их можно было есть палочками, без помощи ножа и вилки. Кроме того, они, как правило, очень остры. Для тех же, кому остроты недостаточно, на столе — перец, чеснок, уксус и прежде всего соевый соус, без которого не обходится ни один китаец.
В той же народной коммуне рис скрещивался с тростником и другими дикорастущими растениями. Немалую роль в увеличении сборов играет и внедрение наиболее приспособленных к местным условиям высокоурожайных культур.
До недавнего времени Марса Алам был обычным рыбацким поселком, расположившимся на берегу Красного моря. К началу 2000 года Египтом была разработана и принята программа по развитию курорта Марса Алам, благодаря чему на побережье стали появляться отели, а в 2001 году начал работу международный аэропорт. За несколько лет небольшой городок преобразовался в место с развитой инфраструктурой.
50-е годы, прошедшие под знаком поисков внутренних предпосылок Мэйдзи исин, дали много материала, который не укладывался в устоявшиеся схемы. В исследовании этого события сложилась такая обстановка, которая в японском историческом мире была охарактеризована как разрыв между социально — экономическими и политическими исследованиями.
В декабрьском номере Журнала «Сисо» за 1956 год философ Уэяма Сюмпэй напечатал статью «Пересмотр теории Мэйдзи исин» , стержень которой составляла критика группы «Кодза». Уэяма видит ошибочность концепции «Кодза» в том, что она находит в Мэйдзи исин буржуазный социально-экономический переворот, но не признает перехода власти к буржуазии. Причину этого философ видит в методологической несостоятельности японской 
В мае того же года состоялась конференция Общества сопиально-экономической истории, которая прошла под знаком решения задачи взаимосвязи Реформ Периода бакумацу и Мэйдзи исин. На конференции была по ставлена тема «Реформы княжеской власти и Мэйдзи Исин». Выступили Хориэ Хидэити, Ояма Сигэру, Танака Акира, Икэда Норимаса.
Однако статья Исимода содержала лишь постановку вопроса, но не предлагала его решения.
Исходя из такой оценки, Сибахара Такудзи ограничивает содержание политической борьбы в Мэйдзи исин установлением абсолютистской власти на базе основного классового противоречия: «Тем самым группировка тобаку завершила дело группировки реформ. Не трогая ни на йоту основного классового противоречия феодализма, в этом политическом перевороте щла вперед концентрация власти феодального класса. Отсюда начинаются 
Ознакомление с работами историков, принадлежавших к школе «Роно», действительно показывает их определенную теоретическую растерянность и заметное отступление от прежних позиций. Свидетельством этому может служить вышедшее в 1948 году двухтомное «Исследование японского капитализма» Оути Хёэ, Сакисака Ицуро, Цутия Такао и Такахаси Macao. В нем заметны попытки примирить в оценке переворота Мэйдзи концепции буржуазной революции, развивавшиеся теоретиками «Роно», и становления